Сьогодні, готуючись до
зустрічі з авторитетними письменниками, які стануть почесними гостями ярмарку
«Книжковий Миколай» 17-18 грудня, студійці знайомилися з їх доробком, а також
писали власні твори за мотивами.
Цього разу власними
творчими знахідками та здобутками контурівців надихали львів’янки Галина Пагутяк та
Марія Чумарна.
Добра новина! Раді вітати у студії
талановитого хлопця Фрола Міщенко. Його дебют у студії - фентезійний твір "День Святого Миколая".
***
Лиш часом можна виміряти
правду…
Г. Пагутяк, «Золоті слова Королівства»
Лиш часом можна виміряти правду –
Це скаже людям не один мудрець.
Дізнаюсь я сьогодні й післязавтра:
Чи ворог ти, чи добрий посланець.
Запам’ятайте: не брешіть ніколи,
Бо люди з часом правду пізнають.
Вас будуть мучить совісті уколи,
Які наставлять на правдивий путь.
Мєльгунова Ельвіра
Як зайці
весну зустрічали
Закінчилась зима, прийшла весна. У зайчиків
залишилася їжа, і вирішили вони город зробити. І стали сперечатися, що садити.
Перший заєць каже:
- Посадимо моркву!
-Ні, капусту! – кричить другий.
- Ні, моркву!
-Ні, капусту!
Побачила зайців білочка й каже їм:
- Чого сперечаєтесь?! Посадіть і моркву, і
капусту!
- Білочко, ми би залюбки, та місця замало, -
кажуть зайці.
- Що ж робити, - міркує білочка.
А тоді питає:
- А що ви більше полюбляєте їсти?
- Моркву! – каже один.
- Капусту! – сперечається другий!
- Моркву!
- Капусту!
- Гаразд, - каже перший заяць. – Пів города – мої:
я саджу моркву.
- А пів города мої, я вирощу капусту.
Коли виріс багатий урожай, то на радощах вони
готували салат із моркви та капусти.
Шкворець Лада
День Святого Николая
Обед встретил Николаса так же, как и всегда – ледяным
молчанием во всём доме. Юноша потянулся и выключил трезвонящий будильник.
Сквозь неплотно зашторенные окна пробивался неприятный, тусклый декабрьский
свет.
– День Святого
Николая, значит, да? – пробормотал Николас, потирая глаза.
Очки прибавили
ясности его мрачной квартирке, расположенной на одном из этажей унылого
панельного дома, выстроенного в угрюмом городке постсоветского пространства.
Прогулка по свежему воздуху показалась Николасу отличной идеей. А даже если и
не отличной, то достойной внимания уж точно.
– Палка? – юноша
удивлённо наклонился над столь необычным в этом доме предметом.
Ветка лежала на
пороге комнаты, прямёхонько в дверном проёме – поэтому Николас и заметил деревяшку.
Тонкая голубая ленточка, привязанная к концу, привлекла его внимание. Мальчишка
коснулся шелковистой ткани и неожиданно вспомнил россказни друзей перед
праздником Святого Николая. Мол, плохо будешь себя вести – палку принесут.
«Глупости, – фыркнул четырнадцатилетний Николас,
одёргивая себя за глупые мысли. – Никакого Николая не может быть. Неужели
кто-то серьёзно хочет, чтобы я поверил в то, что какой-то там дед будет подарки
носить за хорошее поведение?»
Насколько помнил
Николас, он всегда хорошо себя вёл, во всём слушался единственного родителя –
отца, который днями пропадал на работе, а вечером приходил и после ужина давал сыну
задания на следующий день. Что приготовить, что сделать по дому, снова и снова
напоминая про мусор, который почему-то накапливался так быстро, что Николас и
замечать не успевал.
Но, несмотря на
хорошее поведение и исполнение всех отцовских прихотей и требований, Николас ни
разу не получил подарок ни на Новый год, ни на день Святого Николая. А из этого
следовал простой вывод: ни Деда Мороза, ни какого-то там Николая не существует.
Единственный праздник в декабре, на который Николас получал подарок, это его
собственный день рождения. Отец юноши однажды в порыве откровенности рассказал,
что назвали Николаса так именно из-за того, что родился он незадолго до дня
Святого Николая. А потом отец добавил своё меркантильное «Чушь какая» и
поставил тарелку из-под макаронов в раковину. «Помоешь», – донеслось за миг до
хлопка двери кабинета...
По пути в парк
Николас швырнул палку в урну. На секунду мелькнула голубой змеёй привязанная к
концу ленточка. Юноша стал было думать, откуда могла взяться палка в квартире,
но потом отмахнулся от назойливых мыслей и пошёл к скамейке, измеряя редких
прохожих тяжёлым, мрачным взглядом. Родители друзей часто подмечали, что у
Николаса взгляд старика, только парнишка не мог понять, о чём они говорят.
– Николас, –
раздался тихий голос позади.
Юноша дёрнулся и
приподнялся с лавки. Обернувшись, он встретился взглядом с незнакомым мужчиной.
Одет тот был почти как все. Серый костюм, черные туфли, неброский галстук,
охваченный простым зажимом. Вот только на голове была странная шапка. Николасу
она показалась знакомой, несмотря на то, что обычно люди такое не носили.
– Вы кто? –
отозвался юноша, поборов удивление, вызванное внезапным появлением незнакомца.
– Очень давно я
не дарил детям хворостинок. А уж когда кто в последний раз выбрасывал то, что я
оставил, – и вспомнить не могу, – тихий голос незнакомца мягко звучал над жухлой
травой, возможно, его даже могла услышать озёрная вода, молчаливо стоящая
позади Николаса.
С дерева сорвался
ворон, чёрным пятном устремившись вдаль. Николас угрюмо поправил очки.
– Это я оставил
тебе ту розгу, которую ты упорно палкой называешь, – улыбнулся незнакомец,
отвечая на незаданный вопрос мальчика.
– Вы Святым
Николаем притворяетесь? Одеты не по роли, – заметил Николас.
– Каждый сам определяет
свою собственную роль, Николас, и одевается по той роли, которую выполняет в
этой жизни. Солдат – в камуфляж, офисный работник – в костюм, священник – в
рясы, – умные тёмно-карие глаза смотрели на Николаса внимательно, с озорной
искоркой.
– Откуда вы
знаете моё имя? Мы с вами раньше не встречались… – юноша слегка попятился,
когда незнакомец сделал шаг ему навстречу.
– Мы не
встречались, но ты знаешь обо мне, не правда ли? А я знаю всё о тебе. – Манера
этого человека отвечать расплывчатыми фразами начинала немного раздражать
Николаса.
– И что вы ещё
обо мне знаете?
– Ты – сирота, –
тихо ответил незнакомец, но Николас его хорошо расслышал. – Хоть ты этого и не
знаешь. Но ты многого не знаешь.
Юноша некоторое
время молча стоял, внимательно глядя на мужчину в костюме и странной шапке.
Сейчас Николас вспомнил, где он видел такой головной убор. Перед глазами встала
икона из далекого детства. Митра. Слово, которое Николас никогда не
использовал, но откуда-то знал. Незнакомец продолжил:
– Ты никогда не
задумывался, почему у тебя фамилия не такая, как у отца?
Что-то тихо
шлёпнуло в воде. Ветер легонько всколыхнул голые ветви деревьев.
– А знаешь ли ты,
как умерла твоя мать? А твой настоящий отец?
– Зачем вы мне
это говорите? – выдавил Николас.
Сердце юноши
сжалось в тугой комок – слова незнакомца били точно, заставляя вновь задать
себе те вопросы, которые никогда не хотелось вспоминать.
– Ты утратил веру
в чудо. Ты живёшь как обыватель, не поднимая взгляда от будничных дел и забот.
И даже не смотришь вперёд, в будущее. Ты смеёшься над друзьями, которые ждут
появления Деда Мороза; ты не понимаешь людей, которые обращаются к религии.
Тебе не кажется, что где-то ты повернул не туда?
Николас сглотнул,
потом вдохнул морозный воздух, выдохнул. Посмотрел в глаза незнакомца, которые
сейчас не сочились насмешкой – они были полны сострадания.
– Вы говорите,
что я утратил веру… Но что если у меня её никогда и не было?
– Когда ты увидел
розгу, оставленную мною в твоём доме, о чём ты сначала подумал? – от незнакомца
не скрылась перемена эмоций на лице Николаса, и он удовлетворённо кивнул. –
Каждый имеет веру. И то, что кто-то её теряет, не значит, что веры не было.
Твоя жизнь так складывалась, что у чуда не было возможности прийти. Но не
кажется ли тебе, что настало время это изменить? Обычно я помогаю детям в более
мелких вопросах. В дела судьбоносные моего прямого вмешательства, как правило,
не требуется. Но с тобой особый случай. Ты слишком долго живешь во мраке, а время
детских забав давно осталось позади. То, что я оставил в твоём доме, не
является обычным предупреждением, каким
оно является для других детей. Розга является проверкой. Я хотел знать, можешь
ли ты поверить в чудо хоть на секунду. Результатом я доволен.
Николас покачал
головой. В голове мальчика чётко билась мысль: «Он псих». Но, несмотря на это,
сказать Николасу было нечего.
– Я предлагаю
помощь, которая кардинально изменит твою жизнь. Я слишком долго позволял мраку
быть в твоей жизни. Ты молод, а уже утратил веру. Ты юн, а уже порабощён
собственным опекуном – братом твоего родного отца. Ты не справишься сам, и мне
нужно помочь тебе, ведь это входит в мои обязанности. Хочешь ли ты принять мою
помощь и полностью измениться, или ты предпочтёшь жить и дальше так, как
живёшь?
– Я вам не верю,
– голос Николаса был словно вырезан из дерева.
Горло юноши
сжимали тиски испуга. Парк вокруг замер, даже камыш за спиной перестал
шелестеть. В воздухе пахло холодом и листьями. Глаза человека, назвавшегося Святым
Николаем, сверлили мальчишку, из лёгких которого вырывались тяжёлые облачка
пара.
– Ребёнок без
веры – словно навеки забытый в темноте цветок. Он одинок, равнодушен ко всему
и, самое ужасное, разочарован во всём, что его окружает. Неужели ты хочешь
именно этого?
– Я не знаю, –
одними губами прошептал Николас.
В его груди билась
боль. Слова мужчины в костюме, слова человека, который предлагает помощь, не
просто пугали юношу – они вызывали в нём чувство сюрреализма в происходящем.
Николас сомневался во всём – в парке, который его окружал, в том, что видит
перед собой, в том, что слышит. Даже ветер, обдувающий открытое лицо,
подвергался сомнению. Холодные бритвы воздуха цеплялись за глаза, и от этого
они слезились. Николас снял очки и протёр рукавом куртки лицо.
– Подойди ко мне
и подай руку. Обещаю, всё будет хорошо, – ласково сказал Святой Николай,
протягивая Николасу ладонь.
Мальчишка сделал
пару шагов вперёд. Упёрся взглядом в сухую, жилистую ладонь. Потом юноша
перевёл взгляд на митру – головной убор священнослужителей. Только сейчас
Николас заметил лёгкое свечение, исходящее от
Святого Николая. И сильнее всего светилась митра.
– Не стоит
бояться. Я подарю тебе то, что ты заслужил…
Николас
почувствовал прохладную кожу руки Николая. Но вместе с этим шло какое-то
странное тепло. Лёгкое, едва ощутимое, оно стремительно разливалось по всему
телу.
«Что происходит?»
– хотел спросить юноша, но вдруг понял, что рядом никого. Почти никого.
Неподалёку от Николаса была женщина. Она медленно шла к нему. Лицо её было
очень знакомым. Николас видел его много лет назад. А ещё тогда он видел машину,
несшуюся навстречу родительскому автомобилю. «Сынок, тебя не укачало?» – услышал
он тогда заботливый вопрос за секунду до того, как их протаранило.
– Мама? – Николас
поражённо смотрел в полузабытое родное лицо женщины, которая стояла прямо перед
ним.
– Я же говорила
тебе не прыгать по лужам. Опять обувь запачкал!
Николас опустил
взгляд и посмотрел на свои кеды, которые перепачкал, пока шёл в парк. А потом
поднял голову. «Это она», – поражённо думал юноша, глядя на строгое, но доброе
лицо матери.
– Мама… –
простонал Николас. – Прости меня, мама! Прости, что забыл тебя…
Женщина удивлённо
посмотрела и обняла сына, бросившегося к ней в слезах.
– О чём ты
говоришь? – тихо спросила она, прижимая голову ребёнка к груди. – Ну, тише,
тише, чего расплакался-то?
– Я скучал… –
прошептал Николас. – Так скучал…
– И я скучала,
Ник, – прошептала женщина, целуя сына в макушку. – Пойдём уже, надо ещё папе подарок
купить. Вот ведь повезло мне – два дня рождения в одном месяце, ещё и за пару
дней до Святого Николая!..
Фрол Мищенко